Он рявкнул на весь зал:
— Какого хрена вы тут делаете, жирные задницы?! Не нажрались еще?!
— Грубиян! Мы в суд подадим! — взвизгнула какая-то толстая баба с накладной прической.
— Эй ты, независимый ты наш депутат, потише на поворотах! — это было последнее, что услышал Игнатьев, хлопнув дверью.
У дверей Думы ему подвернулся знакомый банкир Туровский. Они решили ехать ужинать в «Царскую Охоту». Подальше от дурацкого банкета.
Вообще-то Игнатьев практически никогда не ужинал и не обедал в ресторанах. Обычно по пути на свою московскую квартиру он заезжал в первый же попавшийся продуктовый магазин и покупал какой-нибудь готовый полуфабрикат. Или кусок колбасы с буханкой хлеба. Но сегодня, когда Туровский предложил ему поужинать, он не отказался. Все равно день испорчен.
Игнатьев отпустил своего измученного шофера и пересел в огромный тяжеловесный джип Туровского. Пара дюжих телохранителей пристроились позади на «Ауди».
— Что, Сень, боишься за свою жизнь? Напортачил, небось, а? — усмехнулся Игнатьев.
Семен Туровский, щекастый, лысоватый, с черной окладистой бородкой доктора технических наук, весело рассмеялся:
— Жизнь каждого честного человека в этой стране, Олег Иванович, находится в постоянной опасности. Вот я вас очень уважаю и все удивляюсь, как это такая важная персона без телохранителей ходит.
— А кого мне бояться, Сень? Я никого не граблю и не подставляю! — фыркнул Игнатьев. Мысль о телохранителе и в самом деле показалась ему совершенно глупой.
Они уже въезжали во двор ресторана, заставленный всевозможными и разнокалиберными иномарками.
В этот вечерний час зал был переполнен. Но столик для господина Туровского тут же нашелся. Очень удобный, в тихом углу, из которого хорошо просматривался весь полутемный зал, оформленный в виде старинной русской избы: толстые деревянные стропила уходили высоко вверх, в центре крутилось колесо настоящей деревянной мельницы. Деревянная утварь, лапти, снопы и серпы, лубочные картинки, портреты русских царей и картины в золотых рамах, полотенца и рушники, и множество каких-то неожиданных предметов висело на стенах и гроздьями свешивалось с потолка и создавало немыслимое смешение времен и стилей, атмосферу богатой и кичливой безвкусицы.