И еще Тимурка. Я представила, как утром мой сын проснется, прошлепает в нашу комнату и замрет от удивления:
— А где же мама?!
Это было невыносимо.
— Прости, не сердись! Я все решила. Я ухожу к тебе. Дай мне только сегодня поговорить с мужем… — я прижалась к Олегу, зарылась головой у него на груди.
Он обмяк и вздохнул:
— Я придумал, тебя отвезет Алик. На моей или на своей машине, как хочет. Вот, возьми билеты, Янка, пусть у тебя будут. Завтра утром ко мне турки приезжают, это по нефти, потом надо в предвыборный штаб… Созваниваться не будем, жди меня на нашем месте. В три. Только не стой под солнцем, как сегодня, ладно? И давай вещи собирай. В Прагу. Ага?
— Угу, — улыбнулась я, почувствовав вдруг неимоверную свинцовую усталость.
Он вышел за Аликом и вскоре вернулся.
— Сейчас он тебя отвезет. Почему-то не захотел на моей машине, поедете на его развалюхе.
Мы вышли на крыльцо. Безлунная, теплая, душная ночь стояла над поселком. Закат еще слабо алел. Пройдет каких-то два часа, и начнет светать. Мошкара тучами вилась у ярких неоновых фонарей, освещавших двор.
Алик уже сидел в кабине своей старенькой девятки. Он завел мотор, и машина призывно мигнула задними фарами.
Олег стоял в дверях, освещенный бледным голубоватым светом фонаря. Он поцеловал меня, притянул к себе:
— Я люблю тебя. До завтра. До трех.
— И я люблю тебя. Не сердись, — прошептала я.
— Уже не сержусь, — он улыбнулся и помахал мне рукой.
Машина подъехала к воротам, и они медленно растворились. Я оглянулась — Олег все еще стоял в дверях. Что-то испуганно ворохнулось у меня в груди. Ворота медленно сомкнулись за нами, Алик выехал на дорогу, и машина, как почуявшая волю лошадь, рванула вперед.

XX. Исполнение снов
Мастер приметил этого худощавого смуглого парнишку с быстрыми глазами несколько месяцев назад. Похоже он тренировал многочисленных собак Игнатьева и ухаживал за всей этой псарней. Мастер был тонкий психолог, он отчетливо видел: глаза этого парнишки горят тоскливым огнем неудовлетворенности.