Будто бы сквозь толстый слой ваты до меня доносился испуганный голос Юли: «Яна, что с тобой, Яна?! Ответь мне, Яна, что с тобой?!» Она, наверное думает, у меня эпилепсия. Да, у меня эпилепсия, я схожу с ума, вот так, оказывается, сходят с ума. Это я убила тебя, Олег, я оставила тебя одного, я сбежала от тебя! Почему, о, почему я уехала?! Утром, мы бы вместе сели в эту машину, мы бы ушли вместе, мы были бы навсегда вместе, а здесь, без тебя, мне больше нет жизни, мне не нужна эта жизнь без тебя… Ты больше никогда не будешь любить меня. Я еще слышу твой голос, я осязаю еще твое тело, твое тепло и твой запах. Но все это осталось только во мне. Вне меня это уже не существует.
О мои зубы больно ударился стакан, вода плеснула мне в лицо, я бессмысленно смотрела на испуганную Юлю и на ее трясущуюся руку, сжимающую стакан. Пальцы у нее были тонкие и бледные, и на среднем пальце блестел серебряный перстень с бирюзой.
— Спасибо, Юль, не надо… — я поднялась, шатаясь как пьяная, вышла в коридор и побрела к туалету.
— Что с тобой, как тебе помочь?! Кто он, он твой знакомый? — Юля растерянно шла за мной.
Она ничего ведь не знала обо мне и Игнатьеве, эта Юлька. Она ведь была новенькой.
— Да… знакомый… спасибо, я сама…
Я включила кран с холодной водой и сунула голову прямо под бешено бьющую струю, в грязную, заплеванную раковину. Все было кончено. Сон мой исполнился.

XXI. Белая тень
Ни на другой день, ни через неделю никто не приехал мстить за убитого бультерьера. Первое время Дюшес пребывал в нервном ожидании. Он вздрагивал от шума машины, от лязга открывающихся ворот, от лая Полкана. Он побывал в городе у сына и попросил его «накатить» на «писак», если они что удумают. Но «писаки» так ничего и не придумали. Даже перестали приезжать по выходным. Дом их стоял сиротливый, заброшенный, тихий. Тихо зарастали травой дорожки на участке.
Так прошел месяц, потом другой. Настал сентябрь. Дачный сезон завершался. Все реже и реже слышались голоса садоводов.
Однажды в лесу Дюшес встретил соседа «писак», и тот показал ему на полянке могилку Криса.