Питбультерьер — самая универсальная боевая собака, а бультерьер — при всей его самоотверженности и силе, не обладает той фантастической, почти кошачьей гибкостью, которая позволяет питу выворачиваться из самой безвыходной ситуации. Но Крис, был видимо, необыкновенным бультерьером. Он умел побеждать даже в бою с питами!
Толпа не знала Ред Ноуза. Толпа не любила «чужаков». Она кричала и улюлюкала:
— Рахитик! Дистрофик!
— Сделай его, Крис!
Я с трудом сдерживала Криса. Он был еще сильнее и неукротимее, чем раньше. Но когда я взглянула на Ред Ноуза, сердце екнуло в нехорошем предчувствии. Я и сама не могла бы себе объяснить, почему. Я чувствовала только, что нужно остановить, не дать начаться этому бою… Чувствовала, но уже ничего не могла сделать. Мне было знакомо это ощущение… Это все равно, что взбираться на отвесную скалу все выше и выше, и знать, что внизу — бушующее море, а впереди — неверная, узкая, осыпающаяся тропа, грозящая подвохами и неожиданностями.
Я как кролик на змею, смотрела в оскаленную, красно-кофейную, брызжущую слюной, полную мелковатых белых зубов пасть Ред Ноуза.
— Пускай! — крикнули в мегафон.
Собаки сшиблись в один бело-рыжий клубок.

Что это было?! Безумие, гипноз, сильнодействующий наркотик? Азарт чудовищной и жестокой схватки вдруг полностью поглотил меня, растворил в себе. Я не знала, сколько прошло времени. Яма была залита кровью. Псы осатанело рвались навстречу собственной смерти.
— Добить! Добить! — ревела толпа.
И вновь Ред Ноуз был над Крисом. Неукротимый, словно заводной механизм, он вдавливал в землю распластанного бультерьера…
И только тут пелена словно спала с глаз. Я поняла — Крис сейчас погибнет. Вот оно! То было предчувствие его смерти… Екнувшее сердце.
Я бросилась на скользкого, сырого от пены и крови Ред Ноуза.
— Остановите его!! — я зарыдала, с ужасом понимая, что вот сейчас никто ничего не успеет да и не захочет сделать, и Крис умрет.
— Отойди! Прочь! — закричал рефери.
— Бой не кончен! Пусть убьет! — возбужденно выдохнула толпа.
Я бросилась к стоящему позади меня Игнатьеву:
— Олег, умоляю тебя, пожалуйста, прекрати это!
Он бросил на меня свой отстраненный, холодный взгляд.